[Агентство] [Журнал] [Дизайн-студия]
[Сотрудничество] [Сплетни] [Обратная связь]

ТВОЯ РАБОТА
СКАЖЕТ ВСЕ САМА ЗА СЕБЯ

- Скажите, Рафаэль, чем именно Вас привлекают портреты? Почему из всех видов живописи Вы остановились на них, а не на натюрмортах, к примеру?
- Во-первых, вся моя деятельность в искусстве была связана с людьми. А отсюда хотелось сделать им приятное, оставить о себе память. Ну, а кроме того, сербы, с которыми я долго работал, - очень интересные люди, замечательные и красивые. На мой взгляд, портрет - самое сложное в искусстве. Портрет именно психологический, портрет, который заставляет остановиться, подумать. Так вот началась и пошла у меня «портретная» стадия, и она дала свои результаты.

- Когда Вы пишете портрет, что для Вас самое главное в лице?
- Да не в лице главное, а в человеке! Лицо - это просто форма, она может быть разной, не это важно. Важно внутреннее содержание человека, чем тебе этот человек интересен, чем он тебя задел. Вот тогда ты и пишешь его, а без этого чувства нет портрета. Это как обезьяны или слоны «рисуют». Нельзя рисовать, если ты не разобрался в психологии человека. Портрет - это работа с теми чувствами, которые уже возникли. Человек ясен тебе - злой, добрый, порядочный, хитрый, и тогда ты пишешь его. Даже не его, а свое чувство. А сама форма, внешняя оболочка, значит мало. Это может сделать каждый: взять и нарисовать, но портрета не будет. Настоящий портрет - это психологический настрой и психологическое выражение.

- А были случаи, когда Вы отказывались от заказа только потому, что Вам не нравился человек, чей портрет нужно было писать?
- Портреты, которые я делал, я сам предлагал написать. Ведь, когда человек тебе неинтересен, ты никогда не придешь к нему. Как правило, я писал портреты людей, с которыми какое-то время общался и даже подружился. Мне было приятно их писать. Но были и другие люди, которых я хорошо знал и не писал: те люди были мне неинтересны.

- А как Вы выбираете «своих» людей в огромном количестве тех, кто Вас окружает?
- Люди делятся для меня на две категории: те, которые несут в себе положительную энергию, и те, которые несут отрицательную. Я как художник очень чувствителен. Все художники более чувствительны, чем остальные люди. Я всегда чувствую, что несет в себе этот человек. Если энергетика положительная - можно разговаривать. А иногда бывает и так: посмотришь на человека - красивый, но настолько он внутренне отталкивает, что с ним не хочется даже двух слов сказать.

- Скажите, а могло у Вас возникнуть желание написать, к примеру, Сальери или Гитлера?
- Нет, никогда и ни за что!

- Значит, злой гений вам неинтересен?
- Нет. Я сам человек добрый. Может, поэтому меня притягивает доброе, чистое, светлое, а злое я чувствую на расстоянии и стараюсь не приближаться. Я к любому человеку подхожу как художник, вижу его и сразу понимаю, как бы я сделал его портрет. Далее все уже - вопрос техники, можно потратить на работу 5 минут, можно 30, можно 10 часов, смотря как и что ты пишешь. Но, когда знаешь, что делать, все делается быстро. Так и экспрессия остается, и твое отношение.

- Может ли художник не выразить свои чувства в портрете?
- Да, может. Но художник - это не тот, кто умеет рисовать. Настоящий художник - это творец. Мыслящий, анализирующий творец. К тому же, у него еще есть средства для выражения - не перо, не ноты, а кисть.

- Возможно ли для Вас, если так можно выразиться, поставить творчество «на поток»?
- Я никогда не могу остановиться на каком-то одном стиле портрета. Когда работаешь с человеком, он сам тебе подсказывает, как, в какой технике его писать: в реалистическом ли, в модерне, в декоративном, в импрессионизме или экспрессионизме. Сам объект определяет манеру моего письма. Я не люблю художников, которые всех пишут в одной манере, в одном стиле. Но многим это нравится. В искусстве все имеет право на жизнь, только хорошее будет жить долго. Нет законов и критериев! Каждый воспринимает красивое по-своему, и все не могут судить художника. В искусстве запретов нет, главное, чтобы оно приносило добро.

- А есть ли у Вас любимый художник?
- Боттичелли! Я его обожаю и считаю самым гениальным художником современности. Подумайте только, когда он жил, когда творил, но и сегодня все, что он делал, актуально. Искусство не имеет границ и сроков, и я перед ним преклоняюсь. Какой пластикой он обладал! Дай Бог, чтобы еще кто-то мог приблизиться к нему. Когда я делал роспись аптеки в Новом Саде, в Югославии, я пустил в роспись его мотивы. Песни в искусстве заслуживает не каждый. А Боттичелли - это песня о красоте. На мой взгляд, это единственный художник, который воспевал чистую красоту. В искусстве должна быть чистота и не должно быть «я».

- А есть ли для Вас разница в том, какой портрет писать: парадный или камерный?
- В портрете есть много от заказчика, и часто человек хочет выразить себя в портрете. Но не все люди подходят для того, чтобы вообще с них писать портрет. Есть тема официального, парадного портрета, но эти работы не всегда можно назвать художественными. К парадному портрету отношение иное. Всегда нужно знать, где он будет висеть, что будет его окружать. Иногда люди четко знают стиль портрета, т.к. они любят свой дом и хотят единства обстановки. Иногда приходится убеждать заказчика в том, что портрет должен быть иным. У меня был случай, когда человек хотел иметь большой парадный портрет с женой. Но она не подходит для большого парадного портрета, с нее нужно писать что-то другое. Убедить его было практически невозможно. Жалко таких людей! Это ведь целая философия: кого пишешь, зачем пишешь.

- А как Вам удавалось совмещать в своем творчестве и портрет, и монументализм?
- Если человек - художник, то нельзя жестко определять: это график, и он не имеет права писать живопись, и наоборот. Эта болезнь надолго засела в нашем Союзе художников, но отношение меняется. Сегодня я могу писать портрет, завтра - решать среду, интерьер. Нужно помнить то, что есть художники, которые к этому готовы, а есть те, которые не готовы. Вот я заканчивал текстильный институт и очень благодарен ему. Направление обучения было декоративного плана и в живописи, и в рисунке, и в композиции. Наши выпускники потом работали и в живописи, и в кино, и в театре. Имея такую подготовку, мне ничего не стоило перейти к выставкам монументальным. Художник - это понятие широкое. Мне по духу, по образованию интересно все.
Но если я критикую кого-то, я свои слова поддерживаю делом. Я могу показать, как сделать лучше. Не люблю искусствоведов: они говорят о высоком искусстве, но сами ничего сделать не могут, не знают, с какой стороны держать карандаш. Если ты открыл рот и сказал что-то, то докажи слова делом: возьми в руки кисть и покажи. В искусстве можно вообще не говорить, не надо быть ни русским, ни армянином, ни американцем, ни югославом. Твоя работа скажет все сама за себя.

АУ