[Агентство] [Журнал] [Дизайн-студия]
[Сотрудничество] [Сплетни] [Обратная связь]

Известный в модных и рекламных кругах фотограф Петр Аникин - один из немногих, кому довелось работать и учиться в Париже. Его фотографии украшают улицы Нью-Йорка, Лондона, Парижа. И Москвы, естественно, потому что он предпочел вернуться работать в Россию. Каждый видел плакаты сигарет Rothmans, загадочную серию «Чистая вода», рекламу духов Славы Зайцева Marouussia - все это сделал Аникин. О профессинальных тайнах фотоискусства и о том, как простому русскому мальчику удалось сделать столь головокружительную карьеру, Петр Аникин рассказал нашему корреспонденту.

- Как ты начал заниматься фотографией?
- Я увлекся фотографией еще в школе, во Дворце пионеров и школьников. У нас был прекрасный преподаватель, который возил нас по пушкинским местам - в Болдино, например. И мы совмещали фотографию с поэзией, иллюстрировали болдинский цикл. То есть, выражали фотографией поэзию Пушкина, а потом делали выставки. Сначала я снимал «Сменой», потом «Зенитом» и так далее - то есть прошел полный цикл обучения, если так можно сказать. Потом я пошел на киностудию «Центрнаучфильм», работал ассистентом кинооператора, занимался документальным кино. Работал с чрезвычайно тогда мне интересными людьми, восхищался ими - ведь они снимали кино о секретных объектах, научных исследованиях. Помнишь, в те времена перед сеансами в кинотеатрах показывали такие фильмы про синхрофазатроны... И тогда я уже начал заниматься фотографией всерьез. Какие-то фотографии, которые я снял тогда на Памире, я продал в National Geografic. Потом начал работать у Славы Зайцева.

- В каком качестве?
- Снимал для него каталоги моделей. Потом был приглашен в Париж, работал для Christian Dior в качестве пресс-фотографа. Хотя в начале девяностых годов дела в Европе были весьма плохи, денег ни у кого не было. Но что-то получалось зарабатывать, хотя платили тогда очень плохо. Через некоторое время я пошел в Elit Model (чтобы продолжать жить во Франции) в качестве manend-ment-актера, снялся в ролике Coca-Cola за 1992 год, на Олимпийских играх в США. Фотографию я, конечно, не бросил - продолжал фотографировать частным образом. Потом работал пресс-фотографом в фирме L’Oreal и даже приезжал в командировки в Москву, снимал совместное предприятие L’Oreal. Работал над проектом Maroussia - духи Славы Зайцева, которые выпустил L’Oreal. И уже начиная с этой рекламной компании мои работы стали появляться в известных журналах -Vogue, Elle, Harper’s Bazaar, Glamour.

- И тогда-то простой московский мальчик стал известным фотографом?
- О какой известности ты говоришь? Я просто учился по-настоящему профессионально снимать. Тогда я вообще много путешествовал, работал в Бельгии - снимал выставки, делал репродукции живописи, занимался репортажной фотосъемкой в Сан-Франциско (США). А в смысле известности, карьеры я очень благодарен Славе Зайцеву - он просто знакомый моей мамы и я его знаю с детства...

- То есть, рушится наша сказка о счастливом случае?
- (Смеется) Ну, в общем, в Париже я жил, женился там, развелся... Да, это все ни к чему. Начал работать с французскими рекламными агентствами. Снимал рекламу Peugeot 306, Philipp Morris. Параллельно практиковался на студии Elle - она находится в предместьях Парижа, гигантская студия, 7-8 павильонов. Там я работал в качестве ассистента фотографа бесплатно. Кстати, я бы очень рекомендовал нашим именитым фотографам поучиться именно там. Они считают, что все знают, но на самом деле у большинства российских мастеров очень старомодная стилистика и слишком большие амбиции. Я очень рад, что у меня была такая возможность поработать со всемирно известными мастерами, причём это фотографы, которые снимают и интерьеры, и натюрморты пищи. Визуальный контакт очень помогает в дальнейшей работе - по книжкам и картинкам этому не научишься.

- Значит, просмотр фоторабот мэтров ничего не дает?
- Я могу себе представить, как это сделано. Но сейчас появилось очень много новых технологий. Скажем так, послесловие. То есть после того, как сделан снимок - процесс обработки пленки, проявка, ручная печать, компьютерная графика и так далее. Фотография в процессе обработки может очень существенно измениться. Хотя и наши фотографы потихоньку учатся и постепенно приходят к по-настоящему модной фотографии.

- Изучив азы фотографии моды, ты вернулся в Россию...
- Да, с зарядом энергии. И эдак, по-западному, пошел знакомиться с новоиспеченными нашими рекламными агентствами, с первыми номерами Cosmopolitan. С ними я тоже успел поработать, хотя с женскими журналами работаю мало.

- Почему? Казалось бы, подходящий плацдарм для модной фотографии - именно журналы.
- Причина - это отношение «с претензиями» к фотографам, которое и по сей день сохраняется в наших «красочных» журналах - просители, а не художники, как это есть на самом деле. А я не умею быть просителем. Независимость, возможность делать то, что я хочу - это для меня главное.
Так вот, вернувшись в Россию, я сменил много студий - извечная проблема подходящих помещений, и, в результате, оказался здесь (студия на Арбате), где и работаю по сей день.

- В России сейчас работать выгоднее, чем на Западе?
- И выгоднее, и интереснее. Здесь уже появился круг конкурентов-фотографов, появляется азарт. Здесь сейчас делаются настоящие дела и настоящее искусство.

- Что мешает работать но Западе - конкуренция?
- И это тоже. Там глотки рвут за работу, к хорошим клиентам просто не подпускают.

- А деньги?
- Здесь, конечно, меньше. Плюс еще все наши кризисы правительственные, которые отражаются на инвестициях в рекламу.

- Сколько зарабатывают фотохудожники твоего уровня?
- У каждого свои ставки. Один берет $100, другой - $5 тыс. У нас же еще и очень высокие расходы - чтобы сделать один качественный снимок, надо купить несколько рулонов пленки, поставить хороший дорогой свет, нанять визажиста и так далее. То есть нужна хорошая команда, которую тоже надо хорошо оплачивать.

- А как обстоит дело с авторскими правами? Допустим, сделанные тобой рекламные плакаты развесят по всему миру. Ты получишь процент с каждого?
- Нет, с каждого не получу. На Западе заключается контракт на коммерческое использование. И за этим следит твой агент. А в России авторские права еще не столь хорошо защищаются. Все у всех передирают идеи, и это никак не наказывается. Причем начиная с музыкальной попсы и заканчивая модельным бизнесом.

- Да, я сама часто натыкаюсь на копии западной рекламы. Неужели наши не способны на свои идеи?
- Россия всегда смотрела с открытым ртом на Запад. Если обращаться к истории, то это и крещение Руси, и Петр Первый... И иностранцы, приезжавшие работать в Россию, - там они никто, а здесь высокооплачиваемые специалисты.

- Когда у заказчика нет конкретных идей, кто придумывает рекламу товара?
- Мои заказчики, по большей части, мне доверяют - я предлагаю свою концепцию, своих моделей.
Но очень интересно работать и в творческом коллективе, метод мозговой атаки бывает весьма продуктивен. Когда же в качестве клиентов выступают большие рекламные агентства - они предлагают свои концепции, макеты. Или крупные заказчики, такие как Procter & Gamble, которые имеют свои рекламные отделы и считают, что знают потребителя и то, что ему нужно. Это сложнее. Но я стараюсь в таких случаях привнести какое-то свое авторское участие. Нередко они выбирают именно мой вариант.

- А у тебя хватает времени на работу для души?
- Я воплощаю это в своей работе. Сейчас я пришел к тому, что могу позволить себе совмещать приятное с полезным и не работать только ради зарабатывания денег.

- Допустим, ты отдыхаешь с женой, кстати, моделью. Снимаешь ее на пляже и вдруг понимаешь, что сделал фотографию, которую можно прилично продать...
- Да, конечно, бывают такие ситуации. Я почти всегда, где-то там, в глубине, думаю, а нельзя ли это продать, но, конечно, постольку-поскольку. Ведь отдых есть отдых. Но я не таскаю на отдых всю аппаратуру.

- Неужели и «мыльницей» снимаешь?
- Снимаю, и всегда получается очень качественная картинка. У меня есть фотография, которую купил мэр Нью-Йорка для города - виды Нью-Йорка, - как раз снятая на мыльницу. Можно снимать любой камерой. Конечно, если требуется сверхразрешение в рекламных целях, то тогда нужна профессиональная камера. Не так давно я снимал фотоаппаратом «Любитель», купленным в 1988 году за 14 рублей - и получилось очень качественно, не буду говорить, кому продал, а то заказчик обидится. Есть советские фотоаппараты, которые очень хорошо сделаны - «Киев», «Зенит». Оптика у них великолепная, а единственный недостаток - они не выдерживают больших нагрузок.

- После нашей встречи ты отправляешься работать для частного фотоархива. Неужели тебе интересны такие заказы?
- А почему бы и нет? Я ни от чего не отказываюсь, считаю, что нужно попробовать все. Я не считаю себя суперзвездой, я продолжаю учиться всегда.

- Даже когда рассаживаешь по диванам картинно обнимающихся жен и мужей?
- Нет, что ты. Они будут двигаться, играть, гулять - я люблю живые картинки. С детьми, правда, тяжело работать. Даже с животными проще - я их много снимал. Недавно, кстати, делал рекламу для мясоперерабатывающего завода - кот мне все руки исцарапал. И когда хозяйка на минуту отвернулась - стукнул кота об стол. Дальше все пошло прекрасно, кот сидел смирно, даже не мяукал.

- Тебе часто приходится работать с моделями. Девушки красивые... Случается ли флирт во время работы?
- Работа с моделью всегда заводит. Фотосъемка - не конвейер, когда люди понуро бредут к станкам к восьми утра. Для мужчины работа должна быть как хобби, он должен получать от этого удовольствие. Я не отношусь к работе, как к зашибанию денег. Ну, заработал немного - купил себе красивых штучек каких-нибудь, отдохнуть съездил. Совмещать кайф и работу, и секс туда привносить - это самое главное. Понимаешь, фотография, кино - это тусовка определенная, веселая такая, профессиональная.

-В то же время, когда ты профессионально «заводишь» своих моделей, а они профессионально «заводятся» - все играют в игру, правила которой давно известны?
- Несомненно, это игра со своими правилами. Но для меня это натурально. Я, правда, должен себя очень сдерживать. Потому что, если я расслаблюсь и буду на это реагировать как нормальный мужчина, то я просто перевозбужусь, потеряю контроль над собой и не смогу нормально работать.

- А как к этому относится жена?
- А она очень часто присутствует на съемках и относится к этому совершенно спокойно. У нас в семье демократия. Она во мне уверена. Моя жена тоже модель и прекрасно понимает все правила игры. Мы делаем эту работу не для того, чтобы находить себе новых сексуальных партнеров.

- Не бывает ощущения пляжа, на котором «станки, станки...»?
- Нет, что ты. Я отношусь к женщинам нормально, с уважением. Меня женщина всегда волнует, да и мужчина тоже - с профессиональной точки зрения, если есть что снимать, если душа есть в глазах, если характер есть.

- С женой ты тоже познакомился на работе?
- Да. Она самая лучшая для меня, и я ее снимаю лучше всех других фотографов, потому что я ее очень хорошо знаю. Недавно вышла обложка Playboy с ней, и ее снимал другой фотограф.

- А ты не работаешь с Playboy?
- Нет, понимаешь, к ним всегда нужно идти просителем, уговаривать их, упрашивать. Я считаю, что я лучший фотограф в этом стиле и мог бы сделать великолепные материалы для них, и девушки есть подходящие, а не те псевдопопзвезды бесфигуристые, которых там снимают. В таком журнале должны быть сочные красивые картинки, а у них это получается редко. Те мужчины, которые там работают, это не настоящие плейбои. Они не могут делать подобный журнал.

- Какой тип женщин, мужчин наиболее привлекателен для тебя как для художника?
- Очень разные типажи. Для разных работ нужны разные модели. Мужчины? Мне нравятся мужественные мужчины, то есть не женоподобные, а настоящие, мачо.

- То есть unisex тебя не привлекает?
- В мужчинах - нет. А женщины в этом стиле иногда бывают интересны. Мне нравится unisex в английском Vogue, и вообще на Западе. То, что у нас делается, мне не нравится вообще. Мы перескочили эпоху glamour - триумфа голливудской роскоши 1920-1930-х годов - и бросились на модные тенденции. То есть, перескочив восьмидесятые годы, вместо сочных женщин стали снимать худеньких маленьких девочек, которых у нас много. Они ничего из себя не представляют, в глазах нет женщины, нет сексуальности -просто пустота. Длинные, худые вешалки с детскими личиками. А я не педофил. Неужели в нашей стране такое количество Гумбертов, которым все это нравится? Все западные топ-модели - они прежде всего сексуальные, искушенные женщины, с большой грудью, с бедрами - и Жасмин, и Кристи Тюрлингтон, и Татьяна Патиц. И это нравится мужчинам. А 14-15-летние девочки - это для извращенцев.
Людям надо прививать вкус, ведь в России они же ничего не видели. Они воспитаны на книгах, на политике, но не на визуальном восприятии.

- И все-таки твой идеал модели? С кем тебе нравится работать?
- Я все время ищу новые лица. Я не могу назвать какие-то имена - у нас момент звездности проходит очень быстро. Например, девушки из Red Stars уже сразу считают себя звездами, снявшись один-два раза на обложках. С такими я не люблю работать. Я предпочитаю искать сам.

- На улицах?
Нет, на улицах я никогда не ищу. Я стесняюсь, и это не мой стиль. В тусовке, через агентства, провожу кастинги, иногда нахожу даже среди стриптизерш.

Мария КОРОЛЕВА
(Из архива редакции)