 |
[Агентство] [Журнал] [Дизайн-студия] |
|
СОДЕРЖАНИЕ |
Зоя ЕЛАГИНА АКУЛЫ ПЕРА
Фантазийно-публицистический детектив.
Юридические формальности.
Журналистам начала 90-х годов посвящается ВСТУПЛЕНИЕИм, сделавшим карьеру журналистов в шоу-бизнесе за годы перестройки, было скучно. Скучно оттого, что они знали очень много про молодой, только что вышедший из подполья российский шоу-бизнес. Бизнес, сугубо криминальный, где действовали волчьи законы мафии. Где звезд пекли, как плохие сырники, из низкокалорийного творога. Где отмывались деньги наркодельцов, спекулянтов цветными металлами и прочих нелегалов. Российский шоу-бизнес напоминал аэрационные поля. Производство компакт-дисков было еще более криминальным бизнесом. Про него почти не писали. Журналисты, конечно, были свободны в выборе - но в то золотое время разгула демократии они могли напечатать что угодно, любые факты, но зато после выхода в печать никто не гарантировал им, что их в подъезде собственного дома не ждет нож, пуля, а то и просто, обычная саперная лопатка. Действовали примерно так. Сначала приятный голос тихо спрашивал журналиста Елену Серову, хочет ли она прыгнуть со своего балкона с пятого этажа? «Естественно, нет», -отвечала страшно заинтригованная Серова. «Тогда, - вещала телефонная трубка, - все, что знаешь лишнего про певицу, певца или модельера, оставь при себе, а то воспаришь... с пятого этажа». Салтыковой же после ее язвительных публикаций в газете «Сегодня» и «Московское время» мило напомнили, что у нее есть сын, который в один прекрасный день может просто исчезнуть, а для выкупа она будет должна работать всю оставшуюся жизнь. Несговорчивому Марголису некий «авторитет» долго говорил при встрече, что прежде чем написать что-либо, он должен посоветоваться, а «авторитет» поправит журналиста Марголиса, если тот не прав. Калистрат Барщиков, хоть и был прикрыт фирмой «АиФ», но уж очень любил ночью после тусовки возвращаться на попутной машине. Его просто спросили однажды в клубе, выживет ли он после автокатастрофы или нет. «А что надо?» - спросил догадливый Барщиков. «Надо, - вежливо сказали ему, - соблюдать правила движения». Убийство Влада Листьева показало всем, что мафия на данном этапе заказывает музыку, если даже не платит. Жизнь рядового журналиста оценивалась до смешного дешево - 300 долларов. Впрочем, простого обывателя могли убить и за пачку сигарет. Журналисты, конечно, знали, кто дает деньги на раскрутку и платит за песни смазливых безголосых девиц, превращающих эстраду в стриптиз-шоу, и старались писать не об этих бабочках однодневках, а о том хорошем, что было в нашей попсе. И вот в эту эпоху тотального страха и вынужденного молчания в журналистской тусовке появился беглый грузинский студент, отчисленный с 1-го курса Тбилисского университета. У него не было ни кола, ни двора, и ему нечего было терять, кроме своей жизни, впрочем, он сразу заявил, что его поддерживает грузинская мафия, диаспора и даже грузинское правительство. Никто этого проверить не мог, да и не хотел. Только-только улеглись страсти после убийства известного грузинского мецената Отари Квантришвили. Отар Кушанашвили позволял себе говорить, все, что хотел. При этом он, естественно, нажил врагов с обеих сторон баррикад, гордо именуемых российским шоу-бизнесом. Шоумены и бизнесмены ненавидели его за то, что им приходилось слушать правду, коллеги-журналисты за то, что он мог сказать эту правду, а они - нет.
ГЛАВА 1 Салтыкова сидела в этот раз за своим маленьким столиком с Мишелем Марголисом и обсуждала очередную журналистскую интригу против впавшей в последнюю стадию звездной болезни известной эстрадной дивы. Посмотрев на Отара сквозь поднятый бокал шампанского, сказала: - Молодец все-таки Отарик, и правду-матку в глаза режет, и имя себе делает, и бабки бешеные за это гребет. - Урод он, только и может языком болтать, а пишет хуже некуда, - возразил обидевшийся Марголис. - Да тебе просто слабо высказать про этих, - Салтыкова небрежно махнула рукой в сторону столиков с гостями, - то, что ты думаешь, впрочем, - добавила она, - надо быть справедливой, нам всем слабо. - Да и зачем, - продолжил Марголис, - плевать в колодец, из которого пьешь, - он потянулся к бокалу с пивом. - Уж ты пьешь вообще ведрами, - сказала почему-то разозлившаяся Салтыкова, - и в прямом, и в переносном смысле. - То есть? - поднял над кружкой бровь Марголис. - То и есть, - ответила Салтыкова, - что твоя жена просила меня привезти тебя домой, если ты на ногах не будешь стоять. Кстати, насчет «козлизма, который крепче мата», Отар здорово завернул. - Послушаешь окружающих себя коллег, - тяжко вздохнул Марголис, - так просто скотный двор какой-то, а не популярный ночной клуб с птичьим названием. - Хорошо, что не с птичьей болезнью, - глотнув шампанского, мирно ответила Салтыкова. Они вернулись к клубно-отарной действительности. - Он обещал сегодня какую-то бомбу, - глядя на Кушанашвили, сказала Салтыкова. - Причем, заранее договорился с тем, под кого эта бомба будет подложена, а деньги получил с обеих сторон, - вздохнул Марголис. Отар, словно услышав их разговор, подхватил тему: - Я приготовил вам ужасную бомбу, она будет похлеще ядерной, она взорвет наш вонючий шоу-бизнес, а всех псов смердящих, кормящихся на этой помойке, разорвет в куски. Я имею в виду продюсеров, директоров групп и певцов, и этих продажных тварей, которые гордо именуют себя журналистами! -У-у-у, а-а-а, - взвыла от восторга гостевая половина клуба, до этого момента мрачно пережевывавшая, заодно с ужином, обвинения в козлизме. - Долой журналюг! - забывшиеся от восторга «быки» вскакивали с мест, привычно хватаясь за (слава Богу, оружие отбирали при входе) пустые карманы. - И-и-и-и, - визжали их боевые подруги и проститутки-практикантки, прихваченные в клуб по дороге из тверских переулков. Насладившись этим криминальным оргазмом, Отар утихомирил их взмахом руки: - Не стоит так обижать моих коллег, - изрек он миролюбиво, - я ведь тоже журналист. Теперь взвыла журналистская тусовка: - Сволочь ты, а не журналист, - слышались возгласы. - Подонок, ты позоришь журналистику, - чей-то женский голос сорвался на визг. Пока журналисты возмущались, гости, не ожидавшие такого напора, начали озадаченно переговариваться, размышляя, не встать ли привычной стенкой за этого «козла-журналиста», защищая его от коллег. Но защиты Отару не потребовалось, все шло по его тщательно продуманному сценарию. Помахав журналистам, он призвал их к спокойствию: - Как вы все, - Отар обвел зал рукой, - меня ненавидите, я это признаю с большим чувством удовлетворения. Но еще большее удовлетворение (Отар имел весьма скудный лексический запас и часто не знал значения слов, которые употреблял всуе) я получаю оттого, что, смертельно ненавидя меня, вы все-таки пришли ко мне и пьете мое шампанское. Теперь его точно ненавидели обе половины зала. Топот и улюлюканье слышались с обеих сторон. В этом взбесившемся зале только два человека сохраняли спокойствие - это владелец клуба Игорь Балло и пересевшая к нему за столик Елена Салтыкова. - Чего бесятся, - вздохнул Балло, - все равно ничего с ним сделать нельзя - ни убить, ни оставить в тени… - Да, - согласно кивнула Салтыкова, - в тени его оставить нельзя, а вот убить можно, и не таких убивали. Возьми хотя бы Влада Листьева или Диму Холодова. - Сравнила! - возмутился Балло, - их же знаешь из-за чего убили…. - Я даже знаю, кто, - сказала Салтыкова, - хотя, впрочем, все знают, только молчат. Повод для убийства Влада, - продолжила она, - банален - это деньги, повод для убийства Холодова тот же, только закопан глубже. Если убьют Отара, то только из-за него самого, потому что, как ни верти, а он в нашей журналистике - явление. Скандальное, но явление. Я бы даже сказала - проявление одного из видов разгула демократии в период свободы продажного печатного слова. Балло озадаченно посмотрел на свою визави. По его глубокому убеждению, эта красотка блондинка страдала излишней образованностью, язвительностью и была к тому же женщиной с сильным характером. - Ладно, - вздохнул Игорь, - ужинать что будешь? Он знал, что Салтыкова была прожорлива, как гусеница, и после трех часов пополудни есть хотела, по ее собственному признанию, всегда. Между тем, Отар закончил яростную полемику с залом и, взяв стоявший у него на столике бокал с шампанским, вышел на середину. - Итак, внимание! Я хочу выпить за бомбу, которая разорвется после этого бокала шампанского. Я хочу выпить за всех вас, потому что вас никого не останется в живых. Ваши имена рассыплются в прах, и вы все потеряете работу, и только я, Отар Кушанашвили обогащусь, останусь в живых и буду жить вечно! В зале повисла гробовая тишина, даже официанты застыли на своих местах, перестав звякать посудой. Отар поднес бокал к губам: - За всех мертвецов! - крикнул он и стал пить мелкими глотками золотистый напиток. Зал не проронил ни звука.
Отар стал падать, не допив шампанское. Еще была запрокинута кудрявая голова с гривой непослушных волос, еще уста глотали содержимое бокала, но колени уже подогнулись и обмякшее тело рухнуло на пол, недопитый бокал вылетел из мертвой руки, разлетевшись вдребезги осколками стеклянных слез. Он упал на спину, нелепо разбросав руки, и было видно, что он совершенно был не готов умереть вот сейчас, сегодня, на взлете своей фантастической карьеры и сумасшедшей жизни. Но он был мертв. Сидевшие в зале не могли в это поверить. - Эй, ты, - раздалось с гостевой стороны, - вставай, чего разлегся?! - голос был хриплым и звучал как-то неестественно робко. У присутствующих где-то еще теплилась надежда, что это - очередной розыгрыш Отара, что он сейчас встанет и заорет: - Ну что, здорово я вас… обманул! Но этого не произошло. Жарким московским летом в 23:45 в известном московском ночном клубе «Жар-птица» на глазах почти 100 человек гостей на очередном заседании «Пресс-пати у Андрея Вульфа» был убит известный московский журналист и шоумен Отар Кушанашвили. Мертвое тело лежало посреди клуба, и это была самая жесткая реальность, неприятная абсолютно для всех, ибо, если разобраться, то у каждого из присутствующих были причины и желание совершить это убийство и полностью отсутствовало алиби. - Господи, ну сделайте же что-нибудь, - раздался всхлипывающий женский голос, - хоть милицию вызовите! При слове «милиция» в зале произошло какое-то колебание, а потом гостевая половина, матерясь и толкая друг друга, ломанулась к выходу. Журналисты же, повинуясь скорее чувству профессионального любопытства, чем сострадания, бросились к мертвому Отару. Однако, зная, что тело трогать нельзя, они сгрудились от тела на определенном расстоянии, боясь пересечь магическую линию, которую очертила смерть вокруг еще полчаса назад такого живого их коллеги. - Чисто английское убийство! - произнесла Салтыкова. - Просьба оставаться на местах, нас сейчас будут допрашивать. И побрела за свой столик. Как-то сразу поникшие журналисты разбрелись по местам. - Разнеси всем по сто граммов коньяка, - распорядился подошедшему мэтру Балло, - теперь это на всю ночь, сейчас «ментура» прикатит. - Уже здесь, занимаются с «гостями» в холле, вас просят пройти туда, там у многих отсутствуют документы. - От этого Отара одни неприятности, - подумал Балло, - что при жизни, что после смерти, хотя, честно говоря, после смерти больше - во-первых, это порванный на год контракт, по которому он должен был проводить заседания пресс-клуба и приглашать звезд и журналистов, хоть и за кругленькую сумму. Но все окупалось билетами, которые «новые русские» покупали за бешеные деньги, чтобы посмотреть и на «звезду», которая не только поет, но и разговаривает, и на живых журналистов, которые эту звезду рвут на части. - Единственное утешение, - думал Балло, - после всех неприятностей с убийством, это то, что мой клуб войдет в историю. Конечно, Отар - не Джон Леннон и Россия - не Англия, но слава Богу (тут Балло перекрестился), что стрельбы не было - будет у меня работать только «уголовка», а не отдел по борьбе с организованной преступностью. Хотя те тоже объявятся, их публика у меня тусуется, опять же с братвой придется объясняться, - и Балло изысканно, по-ассирийски выругался. - Тяжелая стезя - игорный бизнес, - вздохнул он, - ходишь, как по лезвию бритвы. Между тем, в зале работали прибывшие эксперты-криминалисты. Одни обрисовывали лежащее тело, вторые собирали осколки бокала, третьи упаковывали вещи со столика ведущего в целлофановые пакеты. Туда же угодил и радиомикрофон, который Отар держал в руке. - Оставьте, это же аппаратура, - попытался вступиться за свое имущество звукорежиссер. - Ничего не бойтесь, у нас, как в швейцарском сейфе, надежно будет сохранен, - вежливо заверили его оперативники. - Господа журналисты, - обратился к присутствующим майор милиции, - вас только что переписали, я надеюсь, что по телефонам, которые вы указали как контактные, наша секретарь найдет вас завтра с 10 утра и пригласит вас на знаменитую Петровку, 38.. - На допрос с пристрастием, - в тишине раздался тоненький девичий голосок, в котором слышались не только слезы, но и испуг. Милицейский майор строго поправил: - Не на допрос, а на дачу свидетельских показаний, и прошу, - выделил он повелительное наклонение, - из города никому не уезжать. - А сейчас домой можно? А то второй час ночи... - вопрос задал ведущий «М-Радио» Ник Южин. - Второй час ночи, а голос у вас бодрый и веселый, - подколол его майор. - Профессионализм не пропьешь и на испуг не возьмешь, - ответил ему Ник в том же духе. Майор не стал ввязываться в перепалку сейчас. Он завтра с ними разберется. Усталые и ошарашенные журналисты расходились, не прощаясь. До самого дома никто из них не проронит ни слова и никто не уснет этой ночью. Каждый будет думать о своей жизни, подводить какие-то итоги, прикидывать, не сменить ли профессию. Одно дело - пройти мимо гроба Влада Листьева, и совсем другое, когда коллегу, пусть и нелюбимого, убивают на твоих глазах. Сначала показали, что бывает, если сопротивляться, а потом - как это делают. Майор подождал, пока все разойдутся. Он тоже не уснет этой ночью. Будет ждать заключение врачей, экспертов, результаты первых проверок документов братвы. А пока он взял в руки список присутствующих и тихо присвистнул. Все крупные издания, все известные журналисты, чьи репортажи с фестивалей и конкурсов читали и его домашние.
Людмила Дружинина - «Собеседник» Всего 30 человек. Глядя на этот список №1, как он мысленно его назвал, майор прикинул, что нужно будет составить еще как минимум два списка - список работников клуба, кто сегодня работал ночью, и список людей, с которыми убитый мог иметь нелегальные финансовые дела. А то, что он их имел, майор ни секунды не сомневался.
Продолжение следует Иллюстрации А. АНУФРИЕВА
|
Наши друзья
|
